|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ultimele modificări |
 Căutare |
 Contact |
� 2007-2013 familia Lupan
| Ziarul "Literaturnaia gazeta", Moscova | 13.09.1966 |  |
| art. "Nesfârşitele căutări..." /rus. "Budite vecinî, iscania..."/ (despre creaţia lui A.Lupan) |
||
the original:
(95KB)
|
Author : Macarov Alexandr - critic literar rus |
|
БУДЬТЕ ВЕЧНЫ, ИСКАНЬЯ... РЕДКИ наши встречи с Андреем Лупаном. Поэт не принадлежит к тем баловням судьбы, кому даровано укреплять популярность частым напоминанием читателю о себе. Неговорлива его муза: она степенна и рассудительна, по духу же - крута и независима, как знающая свою цену труженица, умеющая придержать язык, пока не придет к суждениям взвешенным и самостоятельным, и уже тогда только выскажет их, как свою веру. О воображаемом молчанье, что «открытость речи порождает вдруг», об обманчивой немоте, когда мысли копятся, как гроза, «молчаньем натянутые, как пружины», чтобы вдруг распрямиться и «над зыбью инерции» изменить «привычных понятий круг», и о других особенностях своего творческого дара Андрей Лупан, в частности, пишет в новых стихах, создавая автопортрет столь реалистически верный, что к нему трудно что-либо прибавить. В четырнадцати стихотворениях из новой книги «День на вершинах» отразилась, по сути, стройная, целостная система воззрений, уложенная в прочно сработанные, грубоватой красоты строфы. Система воззрений поэта на творчество, человеческую природу и мораль. Проблемы, которые ставит Андрей Лупан - это проблемы, волнующие всю современную большую поэзию, смело взявшую на себя задачу философского осмысления мира, задачу, прежде решавшуюся порознь философами, социологами, моралистами. И причина этого, может быть, не столько в оскудении талантами этих сфер научного исследования, сколько в требовании времени - познать человека в единстве его натуры, духовных и нравственных возможностей и потребностей в эпоху открывшихся социально-исторических и космических далей. Общезначимые проблемы в стихах Андрея Лупана приобретают индивидуальную окраску, характерная черта его поэзии - земная прикрепленность. Понятия приземленности и высоких парений духа для нее не противоположны, а нерасторжимы. Ее питают корни земледельческого быта, она узловата, как виноградная лоза, прочно вросшая в опаленную солнцем почву Молдавии. Она сохранила в себе крестьянскую основательность, конкретность мышления человека, для которого земля равно кормилица и источник поэтического вдохновения. Это сказывается и на метафорической плоти стихов Андрея Лупана. Образы земледельческого труда как основы человеческого бытия, счастья, самых дерзких свершений служат поэту для раскрытия смысла, цели и назначения человеческих деяний, в том числе и творческой мысли. Он и о «своей ноше» поэта скажет: ...это помесь зерен ржи и пшеницы, которую издавна сеяли мужики. И я засеваю ею мои страницы от первой моей до последней моей строки. (Перевел Ю. ЛЕВИТАНСКИЙ) Человек для Андрея Лупана - не межзвездный скиталец, не индивидуум, торжествующий во взлетах духа над несовершенством плоти, - это как раз обыкновенный человек, но тем он и удивителен. Чувствуется в его стихах упрямая полемика с патетическими - пафосными гимнами человеку, желанием воспеть его как солнцеподобного гиганта. Он не только не сравнит голову человека с подобием солнечного шара, напротив, вызывающе назовет ее, как принято в просторечии, башкою. Что если эта вот башка неповторима в целом свете и лишь одна за все в ответе, что не распутано пока? И все открытия на планете от Прометея и до нас возникли под затылком этим, который чешешь в трудный час? ...Протуберанцы расщеплений, стерилизованный хаос... Лишь твой людской нормальный гений во все и вся сует свой нос... Сроднил ты с глубью, высотою башку единственную ту, так отвечай-ка головою за честь ее и чистоту! (Перевел К. КОВАЛЬДЖИ) И не зря это заключительное стихотворение цикла, насыщенное грубоватой лексикой, названо «Эврика» - словом-возгласом: в будничном обличье реального землянина открывается поэту человеческий гений. Последние строки стиха, неожиданные, как молния, выявляют прямую связь размышлений поэта о человеческой природе и обязанностях человека на земле. Моральным благородством пропитан, кстати сказать, весь этот превосходный цикл, куда входят такие стихи о муках творчества, как «Оправдание», «Старый поэт», «Гримаса», о труде - «Рождение Подгорья», «Кружка», о добре и зле, природе, любви... Душа современника равно нуждается и в торжественных гимнах человеку, восславляющих мощь его разума, и в таком вот сердечном пристрастии к его «обыкновенности», которая по-своему и очень серьезно оборачивается нравственным возвышением человека. На русский язык стихи Андрея Лупана перевели поэты Д. Самойлов, Ю. Левитанский, К. Ковальджи, А. Передреев. Но переводам присущ общий образный колорит, в них сохранен самобытный темперамент молдавского поэта, чей облик не двоится в восприятии, как это часто бывает в разномастных переводах. И можно порадоваться этому творческому содружеству, которое сделало возможным для русского читателя новую встречу с Андреем Лупаном. Ибо хотя и редки эти встречи, но каждая из них, как бодрящий глоток из той кружки, что «сделана толково» и которой умелец, не украшая золотом, просто передал свой «нрав прямой, характер честный» и любовь к земле, рождающую поэзию: Я строю, рушу вновь, опять воображеньем воссоздаю в тебе неведомых существ. Ты узнаешь ли их, ты узнаешь ли время в созданьях этих, чей неловок жест? С волненьем я ищу ее, твою поэму, где воплотился первый мой экстаз. Терпи меня, земля, пока, нащупав тему, я не свожу с тебя завороженных глаз. (Перевел Д. САМОЙЛОВ) А. МАКАРОВ Андрей Лупан. «День на вершинах». Из новой книги стихов. Переводы с молдавского. Журнал «Дружба народов», N6, 1966. |