art. "Spectrul simplităţii" /rus. "Spectr prostotî"/ (despre poezia lui A.Lupan) (nr.14(4352))

Ziarul "Literaturnaia gazeta", Moscova	05.04.1972
art. "Spectrul simplităţii" /rus. "Spectr prostotî"/ (despre poezia lui A.Lupan) (nr.14(4352))
the original: (241KB)	Author : Aninschii L.
updated: 2006-06-27 16:33:40

СПЕКТР ПРОСТОТЫ

Размышления о поэзии Андрея Лупана

А когда перед рассветом
меня встречает где-то в поле,
как брата,
надежда нивы молчаливой...

Крупный характер угадывается в поэзии по любой строчке. Андрей Лупан - поэт прочных земных основ, поэт спокойного крестьянского терпения, поэт надежды. Не той лукавой надежды, с какой ждет игрок, "пронесет или не пронесет", и не той робкой надежды, которую лелеет робкий гость природы: "выпадет или не выпадет". Лупан - поэт той надежды, какую питает сын земли, ею живущий. Если искать социальное лицо, коему соответствует психологический склад лупановской поэзии, - найдешь этого человека в нынешнем молдавском селе, угадаешь за его плечами историческую память драматичных межвоенных десятилетий, трагических военных лет, угадаешь и нынешние заботы виноградаря колхозника.
Андрей Лупан сам прошел этот путь: его, мальчишку из Михулен, отец, надрывавшийся за плугом, сумел отправить в школу, и этот крестьянский сын выучился на агронома, потом выбился и в поэзию, а дальше, в столице - дело было в тридцатые годы, избегнув рустицизма, мистицизма и прочих известных критикам тупиков предвоенной буржуазной поэзии, сберег в своих стихах память о родных местах и прошел к поэтической славе путями комсомольского подполья и антифашистской борьбы.
Труднопереводимый стих его критики сравнивали и с узловатой виноградной лозой (А. Макаров), и с шершавой нагруженной крестьянской ладонью (С. Рыбак), и с интенсивным и сосредоточенным трудом садовода (Р. Портной). Творчество Лупана хорошо исследовано и с точки зрения жизненного опыта, определившего путь его поэзии, и с точки зрения того, что называется "тканью" стиха. Самое интересное - найти средоточие этих краев: проанализировать поэзию Лупана на том уровне, где жизненный опыт преломляется в нравственную тему, которая в свою очередь определяет ткань стиха.
Человек народного склада ума, Андрей Лупан видит в слове прежде всего конкретный, реальный смысл.
Перечитайте еще раз приведенные выше строки, уловите их медлительно-доверчивый склад, их тяжело раскатывающийся ритм, их усталую весомость.
Поэзия Лупана - это отрицание легкости, бесполезной абстрактности, бессмысленной красоты. Смысл поэзии - польза. Здесь заложено изначальное уважение деревенского человека к грамоте, которая улучшает жизнь, надежда, что книга поможет. Отсюда чрезвычайно характерное для Лупана ощущение осязаемости плодов культуры: книги - это чаща, сквозь которую человек пробивается к знанию, книги - это вожжи, за которые берешься на жизненной пахоте. Поэтому слова - жернова, строители, работяги и труженики. Поэтому стих прихрамывает по неровной дороге дел и строчка - "трудный след от плуга моего"...
От строчек идем к мотивам.
Название недавней итоговой книги поэта - "Ноша своя" - не просто удачный образ, но символ. Не случайно острее всего развито в его поэзии "осязание", но не мгновенный контакт с ощутимым миром, а чувство тяжести, осязаемой как бы реально, чувство длительное, постоянное и непрерывное. Охотнее всего Лупан воплощает его в образе камня. Поэзия - камень, летящий из вечной пращи. А не камень - так свинец. А не свинец - так сталь
Мотив тяжести очень многозначен у Лупана и выражает отнюдь не только горестную сторону труда. Это еще и мотив надежности, серьезности бытия. Он перекликается с мотивом "трудной удачи", трудного счастья, а это делает и саму усталость благословенной. У Лупана все мироздание тяжко и непрерывно работает ("неведом отдых людям и деревьям"), и усталость приходит как награда, и пот усталости прекрасен.
С тяжкой весомостью мира перекликаются у Лупана ясность и строгость его колористической гаммы.
Лупан скуп на цвета. Он знает лишь два цветовых полюса, которые, по сути, лежат вне цветовой гаммы: черное и белое. Лишь эти два цвета постоянно и многообразно присутствуют в стихах, составляя предельно рельефный "контрапункт" мировидения Лупана. Вот два ряда цветовой символики.
Черный хлеб - черный кулак - черные дни - черные темницы - черная злоба - черный народ - черное знамя - черная тень - черная борозда...
Белое солнце - белые лохмотья нищеты - выбеленная солнцем степь - сверканье машин на солнце - сверканье плугов в борозде.
Черное сталкивается с белым прямо, в непосредственном сопоставлении, не соединяясь в многоцветье, а отрицая многоцветье простотой контраста. "Мария застенчиво-смелая, чей черный венец погасил твой образ, что высечен был из лунного мрамора белого? ..." - вот типичная для Лупана цветовая символика. "...Блещут щеки в жирной саже" - блеск и тьма! "Десять яростных ножей, серебристых, вороненых, десять черных рубежей, вспаханных и взбороненных..." - видите, черное и белое могут даже слиться в образе вороненой стали; тогда они дают взрывчатую смесь, но никогда - серое равновесие (Лупан ненавидит серое, промежуточное, межеумочное).
Красное? Только как символ. "Красная звезда обелиска". И только. "Красные глины" - это почти термин почвоведения.
Зеленое? Тоже лишь как символ: "И свежей зеленью зальешь врагов бесславные могилы".
Колористическая скупость поэзии Андрея Лупана находится в прочной связи с основами его лирики. Даже там, где Лупан хочет описать "пир красок", он их не видит, а лишь называет... И все-таки строгая и ясная пластика поэтического мира Андрея Лупана говорит о страстях больше, чем буйство красок у иных "многоцветных" поэтов. Ибо в скупости его палитры нет ничего от аскезы или от нарочитой рассудочности. Скупость здесь - следствие концентрации страстей. В поэзии Лупана как бы оживает нужный и сегодня вековой опыт крестьянина, прикованного работой к матери-земли, копящего всю силу для расчетливого и безошибочного движения, собравшего все свое внимание в кулак, чтобы совладать с ее огромной тяжестью.
Когда мы говорим: "поэт крестьянства", то это, в сущности, безбрежное определение, ибо крестьянство рождало сотни характеров. Трезвые хозяйственники и народные чудаки, сторонники прочной традиции и вечные странники, буйные мстители и многотерпеливые трудяги - все это крестьяне. Для того чтобы понять тот конкретный и совершенно современный вариант крестьянского характера, который воплотился в поэзии Лупана, надо представить себе молдавское довоенное полунищее село, заброшенное в глубину степи, вдали от железных дорог, не занесенное на карты, прозябающее в безвестности. Отсюда, из этой тьмы, из этой бездны забытости вышла поэзия Лупана к свету и тверди, к праву и закону - "широкому времени" сегодняшней Советской Молдовы.
Система нравственных ценностей зрелого Лупана, поэта с ярким гражданским темпераментом, все отчетливее определяется позитивным пафосом всеобщего миростроительства: каждый должен внести в общий дом свою лепту: "Так желаю тебе, товарищ, трудной удачи! Вместе со всеми полную ношу бери у этой земли, из которой так или иначе каждый из нас добывает свои сухари..."
"Вместе со всеми..." - можно по этапам проследить участие поэта в тех конкретных делах, которыми жил и живет его народ: уже сам по себе проблемно-тематический очерк поэзии Лупана мог бы дать представление o том, насколько современна она была на каждом своем этапе. Сороковой год - гимн пришедшим из-за Днестра советским войскам, сорок четвертый - реквием погибшей партизанке, сорок пятый - первая пахота после освобождения, поля в воронках, первый трактор, первый дом, отстроенный на пепелище... Пятидесятые: «Крик против рутины», мучительное самоочищение, «Mea culpa», гидростанция в Дубоссарах, молдаване на кустанайской целине... И теперь - философские раздумья о преемственности культуры, о роли поэзии: «Годами, витками ты цельность ищи. И рвись словно камень из вечной пращи!»
Поэзия зрелого Лупана - это поэзия вечных ценностей. Труд, простота и традиция - вот три главные моральные константы его поэтического мира. Самозабвенный и необходимый труд. Простота. Простота деревенского слова. Простота грубой крестьянской кружки, на которой ни одного украшения. Простота пейзажа, в котором нет ничего "красивого",- да и пейзажей у Лупана, в сущности, нет. Как крестьянин, живущий не на природе, а в природе, поэт хорошо ощущает структуру земли, плодородность ее недр, движение соков, тепло солнца, силу зелени... Все необходимое просто, и земля здесь не образ красоты, а источник хлеба насущного.
Наконец традиция:

...Естественная связь произрастанья
с душою прашуров,
с наследственною сутью.

Это естественная верность отстоявшимся веками народным обычаям: в беде, в труде, в гостеприимстве. "Так веселитесь как следует - честь по чести" - вот точная формула этого гостеприимства, оно - как имя - "от дедов перешло к отцу"...
Теперь поэты много пишут о вековых традициях и еще больше - о деревенских корнях; в подобных стихах иной раз угадывается не столько реальный опыт сельских жителей, сколько «эстетические искания» тех, кто примеряет лапти, дабы перещеголять своих коллег, в свое время напяливших джинсы.
Так вот: Андрей Лупан нигде, никогда, ни в единой строчке не отдал дани ни тому, ни другому поветрию.
Перед нами - бытие глубоко человеческое и глубоко современное, внутренне цельное в своем нравственном опыте. Живущее земным сыновством, это бытие тревожится за все земное и человеческое, оно естественно страшится над человеческих абстракций и химер, оно взывает к земному труду и к земной правде.

Л. Аннинский.
"Литературная газета" № 14 (4352), 5 aprilie 1972.