Stenograma cuvântării la congresul VII al scriitorilor din Moldova, 1986 (despre critică, opera lui Druţă, acţiunile destructive comise în domeniul culturii, gospodăriei agricole, nivelul literaturii, a artei interpretative...)

	1986
Stenograma cuvântării la congresul VII al scriitorilor din Moldova, 1986 (despre critică, opera lui Druţă, acţiunile destructive comise în domeniul culturii, gospodăriei agricole, nivelul literaturii, a artei interpretative...)
the original: (1284KB)	Author : Lupan Andrei - scriitor, preşedinte al Uniunii Scriitorilor din Moldova(1946-1955; 1958-1961)
updated: 2006-06-21 18:49:58

CONGRESUL VII - 1986

E foarte greu să alegi textul cu care să ieşi la tribună acuma, să-l alegi din "uima" de probleme care s-au îngrămădit şi care ne preocupă în aceste zile de discuţii.
Încep cu o obidă, pe care nu pot să n-o spun. Azi dimineaţă, când veneam la congresul nostru, mă întâlneşte la intrare unul din tinerii scriitori, tovarăşa Teodora Bragă. Mă roagă: "Ajută-mă să intru. Ieri am fost toată ziua, iar acuma din invitaţia mea lipseşte o foaie şi este ordin să nu dea drumul dacă lipseşte o foaie". M-am adresat la tovarăşii respectivi. - "Daţi-i voie să intre. Eu o cunosc, ştiu că e tânăr scriitor, ştiu că ieri a fost toată ziua aici. De altfel, din întâmplare şi eu am venit astăzi fără acea foaie". Nu. Este ordin. "Daţi-mi voie, să mă duc cu ea în prezidiu la secretari, să hotărască ei lucrul acesta. Dacă îi vor permite, o intraţi, dacă nu, o aduc înapoi s-o daţi afară. Şi mă duc şi eu, că eu tot sunt fără foaie". Nu. Se adună 5 sau 6 tovarăşi, ţin piept şi nu-i dau voie să intre. A trebuit să merg în prezidiu, să mă adresez la tovarăşii din Comitetul Central, ca să intervină, să le spună acestor oameni, că nu aşa trebuie înţeleasă dispoziţia care s-a dat. /aplauze/.
E nevoie de disciplină. Trebuie ca fiecare să ne ştim datoria. Trebuie ca anumiţi tovarăşi să supravegheze lucrul acesta. Dar iată, se trimite dispoziţia la cei care trebuie s-o execute, tovarăşi crescuţi într-o anumită stare de spirit, şi ei o prefac într-un lucru neomenesc. Chiar în a doua zi a congresului ei fac aşa că poate să se prăbuşească disciplina şi înţelegerea noastră despre disciplină.
Tovarăşi! Trebuie să ne deprindem, că trăim în altă vreme. Să ne deprindem că eşti dator să judeci, să acţionezi conform convingerii şi înţelegerii tale juste. Ţi se dă încredere lucrului de răspundere şi trebuie să fii stăpân pe conştiinţa ta, în toate cele ce faci.

XXX

Я перейду. Не успел готовить для перевода свое выступление, и хочу, чтобы все товарищи меня понимали. Начну с критикой.
Нам развязали души, вооружали наши убеждения, документы великих событий происходящие в нашей стране и в первую очередь XXVII съезд Коммунистической Партии. И другие документы которые были приняты до съезда. Все они призывают нас к сознательной активности: выйдите и действуйте как советские граждане. Действуйте с коммунистическим убеждением и помогите нам, создать то, что мы должны создать. Помогите исправить все то, что нам надо исправить, сделать так, чтобы страна расцвела, чтобы вы каждый расцвели в нашей свободе, в этой гражданской деятельности сознательных людей. Первое оружие конечно - критика, коммунистическая критика, острая, принципиальная. Начинаю с критикой, потому, что мне кажется, что в этом мы стали допускать какие-то перегибы, а может быть не уверенные шаги... Как я понимаю развитие и активность критики? Я не в очень большом энтузиазме от смелой, острой критике. Я верю в критику работающую, которая есть нормальное состояние, нормального советского человека-гражданина. Я ценю того человека, который каждый день поступает именно так. Говорит он со мной, со своими товарищами или говорит в любой инстанции вплоть до Центрального Комитета Партии, пусть он каждый день говорит правду и пусть аргументирует свое убеждение. Пусть смеет сказать: "Да, я слушаюсь, с этим я согласен и в этом плане я буду стараться; а вот здесь вы не правы, это я не понимаю. Вот здесь я буду стараться, даже буду бороться, чтобы это изменилось - это есть мое убеждение. Я уверен, что только так могу помочь вам работать и поправить дела".
Если наша критика будет поддержать и развивать именно этот дух, дух совестливости здоровия, на каждом шагу нашей жизни, тогда мы поможем.
А быть архисмелым, выйти и кричать в определенных моментах, когда вроде вырывается душа, это я могу оправдать, но считаю, что от этого мало пользы. Оправдать я буду таким образом. Вот мы слушали здесь выступления острые и необходимые, во многом в них заговорила боль души и в них прозвучало даже и оскорбление человека.
Прозвучало даже что-то нехорошое, вроде бить себя в грудь: вот так я думаю, так я хочу.
Хочу сказать этим товарищам: я понимаю ваше отношение. Были годы и годы, когда писатели в нашей республике не могли выйти, чтобы сказать простое слово элементарной правды. Сказать например: "Вы знаете почему я аплодирую, когда в молдавском театре идет, скажем, пьеса "Птицы нашей молодости"? Я аплодирую потому, что в этом спектакле вижу судьбу нашу, вижу судьбу того поколения наших людей которые жертвовали всем для защиты страны, и которые умирая несут с собой самое святое что есть в советском человеке.
Мы должны были стараться поддержать и убедительно аргументировать этого именно, тогда когда надо было, для того чтобы товарищи наши поняли и чтобы мы могли двигаться к лучшему. Или еще сказать:
"Я хочу, чтобы наш театр поставил такое прекрасное произведение молдавской драматургии как "Святая святых". Почему? Потому что содержание этой пьесы утверждает нашу мораль. И не только нашу мораль, но утверждает если хотите и силу нашего государства и нашей партии, /аплаузе/. Да, этот Ион Друцэ, такой тип писателя, который всегда нам наступает на мозоль, там где больнее, там он и наступает и ударяет. А почему и как это получается? Хочет разбудить наше сознание, хочет, чтобы нам было больно потому, что он показывает как мы искажаем жизнь и жизнь сама требует чтобы ее поправили: И мы должны поправить. Но когда он показывает неприглядные, извращенные факты жизни, которые нас компромитируют и компромитируют нашу политику, он утверждает одно: люди болеют за этого, люди бьются чтобы этого исправить. Они болеют все за наше дело. Тот пастух, который погибает там в горах со своей отарой болеет вместе с тем который в Кишиневе на 3-м этаже решает судьбу министра. Со всеми трудностями и искажениями, здесь выступает сила нашего единства. Единство ответственности такое, что мы сплочены в одном, и один и другой могут погибать но идут чтобы исправить дела к лучшему. А это утверждение нашей силы, с низу до верху она неразрывно крепка, сила нашего единства.
За такое литературное произведение надо было всем нам выстоять. Надо было отстаивать спектакль на молдавской сцене. Мне кажется, если мы будем поступать именно так, каждый день, на обсуждение в каждом случае, если будем настоятельно убеждать нашими аргументами, тогда мы, будем двигаться вперед.
Но что получается? Долгие годы мы этого не могли делать. Не могли сделать, потому что просто мстили людям за правдивое слово. Поэтому я хочу объяснять то что происходит сегодня. В таких моментах когда нам ясно, что силы направлены на то чтобы сказать правду, чтобы очищаться, тогда возникает и стридентность, может быть и крикливость даже и несправедливые обвинения. И так далее. Пугаться этого? Я считаю, если мы взрослые, если мы взрослеем, не надо пугаться. Не надо пугаться а надо стараться делать по настоящему свое дело. Только соблюдая свое духовное равновесие, соблюдая осторожность в этой работе, мы сможем, с трудом, не сразу, ввести все этого в нормальное русло. И сможем запрягаться все в эту работу. Вот такую критику мы конечно должны настойчиво поддержать и направить всегда в нормальное русло нашей жизни. Я думаю, что одна из важнейших наших задач, состоит именно в том, чтобы содействовать развитию этой критики, содействовать духу нашего здорового сознания, чтобы такая критика вошла в норму повседневной работы. Ведь критика должна помочь нам реально исправить наши дела.
А исправить у нас надо очень много. Вы видите, что делается в стране. А что делается в республике? Какими усилиями исправляются дела в хозяйстве, в администрации, в разных организациях. Этой работой занимаются все, начиная от высших органов и дальше, и суды работают, все очищают. Но, надо сказать, очищают то что подается учету, то что выражается в рублях, краденных и возвращенных, то что выражается числом - коров спрятанных или приписанных, то что незаконно было присвоено и потом выявлено, это исправляется. А вот когда дело прешло в духовном плане, в культуре нашей, даже в идеологии, так здесь нету метра, нету тонн, центнеров, здесь очень трудно исправлять. Сможем и будем исправлять с невероятно трудной работой, осторожной, внимательной и некрикливой. Видеть и исправить то, что надо. Мы видим, что в этом отношении в Союз писателей, в инстанциях культуры Молдавии, в другие организации, трудные вопросы все таки находят решении или по крайней мере, находят мучительное старание исправить их. Только надо здесь не спрятаться, надо называть вещи своими именами. В этом отношении я вижу, что предсоит делать очень трудную работу в республике. Потому, что больше всего было извращено в области культуры нашей и нашего духовного развития.
Нет, товарищи руководители, не совершились какие то ошибки.
Не совершились ошибки в кино Молдавии где в течении 10 или 20 лет все пошло на смарку и пошло в угоду спекулянтов которые там орудовали. И то тоже не ошибка, что в культуре, в театре, в течении тех же 20 лет все пришло в падении, разложении, деградации. Это было для нас не ошибка отдельных людей, а была полоса. Была полоса общественная, политическая. Пришли и ударили организованной группой, уничтожили киностудию. Громили киностудию которая в течении каких-то 3-4 года своего начинания, успела сделать произведения /художественные кинокартины/ которые удивляли страну, и не только нашу страну. В Каннах и на других международных фестивалях получили подряд 3 премии лучших и самых высших. И не потому, что это было по вкусу кому-то, а потому что создали замечательных, прекрасных произведениях советского искусства, советского кино. Это произведения называется "Последний месяц осени", которое как только появилось, тогда-же здесь на высших партийных органов было объявлено "кулацким произведением".
Если взять эту кинокартину сейчас, и пустить ее по свету, в этой полемике, а что полемике, в этой беспощадной драке которая идет сегодня в мире, и сейчас она будет посланцем советского образа жизни, которое больше чем десять амбасад будет говорить за нас. /аплаузе/.
Берите этого героя простого крестьянина Молдавии. Это человек без никакого тезиса, без никакой выдумки писателя, а может быть даже наперекор старанию автора он идет и показывает себя. Подлинный и достоверный. Несмотря на то, что он плохо одет, и уж не совсем понимает своих сыновей, но ходит хозяином по своей земле. Все, куда он не пошел, он знает, что это его кровное, это наше советское сегодня. Он знает, что от сюда он может пойти куда его тянут свои способности и свой талант. Его сыновья, один писатель, второй учится в школе, другой работает трактористом вместе с такими как он братьями по труду, и наконец, тот непутевый из сыновей который работает лесником. Но всюду этот старик не только он шагает по своей земле, и он утверждает себя в советской жизни, в жизни реальной как она есть на самом деле, а всюду он сын природы нашей. Я не знаю, и хочу вам обратить внимание, нету, не найдете более страшной, глубоко проникающей произведения, которое предостерегает нас - думать о природе. Предостерегает: смотрите, что делаете вы с природой и вот с этими лесами, о которых вчера говорил здесь Г.Маларчук. Это одна страница антологии советской литературы которая звучит пророчески и пророчески не по тезисами а по жизни. Берите каждое дерево которое там хищнически рубят, оно всем нам говорит, я твой брат, что ты делаешь, что ты делаешь из себя? Это. какой-то страшный вопрос рока и судьбы, мы с тобой вроде на краю гибели, только потому что в чем-то не разобрались. Читайте, товарищи, эту встречу старика со своим сыном лесником и вы откройте одну из с страниц самых жгучих вопросов нашей духовной и материальной жизни.
Я не буду говорить о других сторонах этих проблем. А где мы были? Вот, сейчас мы кричим. Я не хочу и не буду упрекать ни Матковского, ни других которые - так остро выступали здесь. Потому что вы, товарищи, не хотели обратить внимание на это, своевременно. А вот, когда закричит, тогда уже видишь. А мне кажется, наше дело общее и смею сказать и руководству, смотреть если верит что это не подлец, если верить что это не агент, а наш человек... /аплаузе/.
...тогда обратить внимание, почему ребенок плачет? Даже если не понимает. А писательская работа искусства, вот такая - что просто кричит ребенок. А мы которым бог дал ум и ответственности, мы должны докапаться: почему он плачет? Может быть он дошел до таких боли /болей/ которых мы не видим, которые до нас не дошли, но он предосторегает. А литература Молдавии, я о Друце говорил потому что он представляет явность фактов, а литература Молдавии очень много об этом предостерегала. Если кто нибудь помнит, может быть и я чем-то предостерегал. Я не могу не говорить сегодня о разрушении, уничтожении колхозного сада. Это была авантюра преступная которой невозможно найти оправдании и равности. Я считаю, что уничтожение колхозного сада это равно уничтожению сельской школы. /аплаузе/. Даже больше. Потому что школа сейчас у нас всюду, не можешь выйти из школы. Открываешь с утра радио, телевизор, газету, всюду куда не ишешь тебе дается жизнь в ее современном, грамотном отражении.
А Сад?
Сад был у Иона Крянгэ. Была одна чирешня у соседке из которой малыш Ион украл несколько черешен. И осталась на сотни лет страница книги - наша связь с детством, с родным домом и с тем, что украл тогда этот Ионикэ. Потому что это питает природу человека.
А что мы сделали? Как мы поступали с садами колхозными, сады на которых поднялась республика, поднялся из нищеты народ, богатство наше - все мы на этих садах выросли. Вдруг мы их объявили лоскутами, сады в двести-триста гектаров объявили жалкими лоскутами а их уничтожение называлось - второй коллективизации. Вы знаете, что это так было, собрали нас и говорили нам, что идет вторая коллективизация и "давайте" пишите об этом!" Где будут сельские дети пробовать детскую черешню, чтобы они вспомнили это на всю жизнь?
Там где душатся люди в табаке?
Там где сотни гектаров табака распространяют страшнейшую отраву на здоровье людей? /аплаузе/.
Я не против табака, товарищи. Я считаю, что эта продукция дает большие доходы и с нею наши люди привыкли, возделывают ее. Но вижу, что взяли курс на авантюру, так как было с уничтожением колхозных садов. Взяли курс на авантюру - "Что, нету табака? Мы дадим! Сколько надо дать? Половина советской продукции? Дадим мы!" И перегрузили наше сельское хозяйство, перегрузили молдавскую сельскую женщину, молдавскую крестьянку с отравой которая в десять раз превышает силы сопротивления человеческого организма. / аплаузе/
Я даже обращаюсь здесь и прошу - найдите решение этого вопроса товарищи! Экономика? Да, экономика. Давайте сажать обратно уничтоженные черешни и мы прикроем во многом доходы табака. Давайте выращивать табак в тех размерах, которых разумно, которые не опасны для жизни людей. Я знаю что твердим: есть механизация! Поправляем, поправляем !...
Не правда, товарищи! Там идут женщины молдаванки, идут девочки начиная от 7-8 лет и работают до поздней осени. А осенью этих детей собирают в школу и им вручают премии за примерную работу на табака. Спросите врачей, что с этим бывает, спросите всюду крестьян, как от этого страдают. Надо открыть глаза и надо видеть, что пора что-то сделать. Здесь есть товарищии из других республик - помогите, это очень доходчивая и доходная культура, товарищи! Да, да очень доходная культура и она осваивается легко. Берите доходы эти и на вас, товарищи! /аплаузе/
Это не лишь бы так. Потому что, да, если ее применять в меру, то что люди могут делать, это хорошая доходная культура. Но не надо ее идеализировать. Не надо уже называть ее не табак а "ароматные листья" и этим превратить Молдавию в придаток табаководства. Это я смею сказать, потому что до следующего съезда далеко, а сказать об этом надо. Чувствуем, страдает народ из-за этого и пора тревожиться. Вот, эта крестьянка завалена табаком, в сорок лет она уже не считает себя женщиной.
Надо закончить, но обо мне пошла молва, что я держу по 2-3 часа больше чем надо, так прошу у вас разрешения еще продолжать. /аплаузе/
О культуре. Что происходит с культурой в Молдавии? Где не блистает Молдавия с культурой и кто об этом не знает? Даже мы уже так и пишем. Например, пошла группа наших девушек в Чехословакию и танцуют там. Так об этом возвещаем не иначе как "им аплодируют континенты". Так мы пишем. И создаем такие группы без конца, ведь, кто не умеет танцевать в Молдавии? Вот и стали переплюнуть все Парижы и все Римы, так мы страшно развиваем культуру. И развиваем одну культуру, которая все больше и больше нам вредит. Больше и больше тянет нас в сторону и доводит нас. Так как с театром нас довели, с кинематографией довели, так нас доведет и эта культура.
Очень хорошо, что мы организуем ансамблей самодеятельности. Хорошо, что в каждом районе, даже в каждом селе есть молодые, которые любят танцевать, умеют петь. А почему мы закрываем глаза, на то что наша вся кульура почти что на это и сводиться?
Да, хорошо что поем и танцуем темпераментно. Надо даже развивать, организовать молдавские хоры, наш стариный сельский жок, пусть собираются и веселятся люди. Но чтобы этим считать что мы решили вопрос культуры в Молдавии, не смотреть например что делается в театре оперы и балета, где за двадцать с чем то лет сколотили как-то одну оперу и один балет и те половинчато, так это что? Там есть замечательные артисты, идут постановки из мирового репертуара, а для развитие молдавской оперной культуры, что там делается? А в молдавском драматическом театре почти - что исчезла целиком драматургия молдавской класики, и не только класики но и драматургия современная. Да, идут отдельные пьесы, идут иногда постановки местных авторов, но что-бы это было концентрация творческих сил нашей культуры, этого нету. А все это мы прикрываем тем, что здорово танцуем, здорово поем на эстраде.
Об этом я тоже буду говорить, и прошу вас не прерывайте меня. Если считаем, что надо, тогда надо говорить, я говорю долго когда хочу что-то остаивать. Хочу это сказать тем которым распространяют про меня согласованнные анекдоты, мол он выходит и говорит, по 2-3 часа... /аплаузе/.
Я никогда не распространился на 2-3 часа. А говорил по больше тогда когда должен защищать от вас и, извините иногда от вашей подлости то что для нас важно и без которого нельзя. /аплаузе/.
Есть у нас дворец "Октомбрие". Сколько там - 8000 мест? Все время мы идем там с эстрадой. Конечно для нас эстрада большое достижение и ее любят, особенно молодежь. А смотрите, что остается вне эстрады.
Во-первых вся наша класика и фольклор. Все что в других странах и в других частях нашей страны ценится как сама душа народа. Попробуйте отобрать у русских "Дубинушку", попробуйте оторвать "Эх, ты зимушка-зима" или "Есть на Волге утес" и так далее. Попробуйте оставить это в стороне и заменить его с "Сантименты, сантименты...". Нет, это берегут как святыню, так как берегут Пушкина, так берегут и "Дубинушку". Так делается не только у нас, но и во всех странах мира. Возвращаются на десять веков назад, и находят какую-то песню трубадура и ценят это как достояние народа, разъежают по свету и показывает ее. А где наше? Где "Мынэ Георге боий бине", "Крешть пэдуре ши те-ндясэ", "Хай, мамэ, ла ярмарок", где "Миорица", да все что есть песня народа? Что мы с этим делаем? Стилизуем и выходим на эстраду.
Нам надо создать Академию сохранения этих ценностей. Так беречь, что бы никто не смел трогать пальцем. /аплаузе/
То что мы унаследовали беречь именно как святыню, как бережем "Лучафэрул", "Пе лынгэ плопий фэрэ соц" и так далее. Для этого нам не нужна эстрада, этого надо научиться. Эстрада имеет свое назначение, а этого пусть бережет и смотрит за него Академия, пусть смотрит писательская общественность, пусть смотрят все, кто привязаны к молдавской культуре, чтобы она незапятнана сохранилась. Пусть это будет хор из 3-4 стариков сельских певцов, но чтобы сохранить чисто и не для аплодисментов на эстраде. А временами встречаться на концертах такого наследия, скажем в такой прекрасный зал как есть у нас Органный зал. Надо признать что это очень хороший зал и его мы должны использовать для высших культурных целей. Он очень может служить для высокохудожественных встреч, которые не стреляют на эстраде, в которых нету крикливых, эффективных трюков, а есть умение сохранить наше духовное золото и показать тем которые его любят и ценят. Я не говорю, что это совсем не сохраняется. Вижу в редакциях радио, телевидения, в Министерстве культуры, делаются большие усилия, чтобы найти по деревням подлинные фольклорные ценности. Но надо снять с этого элемента показухи, элемент эстрадной эффектности и сохранить настоящий характер народной культуры, культуры без которой не существует народ.
Надо смотреть и какие идут у нас сегодня полемики вокруг эстрады. Не хотел бы задеть товарищей, особенно болезненно переживающих наши дискуссии. Но я вижу, что все больше и больше это становится империей определенных товарищей и определенных настроений. Здесь вопросы все больше и больше так перемешиваются, так перевариваются, что почти в каждой полемики они сталкиваются с основными принципами нашей литературы. А эти принципы: идейное направление, гражданственненость и основная сила советской литературы и искусства - наша тенденциозность. Нет, я не придираюсь к талантам. В нашей эстрадной песни сегодня влились сочинения отдельных лучших наших поэтов. Вы их знаете и знаете как звучат эти песни. Их очень много. Я если не слушал объявления с названием тогда запишу себе, чтобы узнать кто автор.
А вы не видите, что по-мимо этого, рядом с этим идет пошлость, такая бездарная пошлость, что один товарищ упрекал нас, мол есть такие которые слушая песню страдают морской болезнью. Хочу заверить этого товарищи, да, есть, встречается такое в иных песнях, вы к этому может быть и причастны. Слушать и не веришь своим ушам. Сначала кажется может быть это из "Кукоана Кирица" или это излияния Гулуцэ и Гугуцэ из той же лирики? Такие амурезные изливания будто мартовских котов на крышах, или что нибудь еще...
А, нет, это обязательно связывается с класикой, на наше недоумение автор обязательно утверждает, что и у Эминеску так, и у Александри так. Обязательно это связывается с тем, что мы называем гражданской лирики. Объявляется, что это лучше той которую счастливый автор называет "подхалимством перед Родиной". И так перемешивает все мутными инсинуациями связывая все с поколениями, да с Леонидой Лари, да с какой то обидой каких то непризнанных завистников, сочиняются такие недостойные кадрили, что диву даешся. Вот я читаю "ши ынчеп сэ мэ симт ку муска пе кэчулэ", от болтовни с поколениями до Лупана -- один шаг.
И все это вокруг гражданской, патриотической поэзии и все с намеками и инсинуациями. То и делается, что компромитируется важный разговор об идейности и патриотичесности нашей лирики. Как понять это, "подхалимство перед родиной"? Если я люблю петь "Широка моя страна родная" или читаю стихи "Читайте, завидуйте, я гражданин Советского Союза", это что? Вдруг я прихлебатель подхалимства перед Родиной?
Надо знать меру и надо знать совесть, товарищи! Полемика полемикой, но отстаивая свои ошибки и недостатки, не надо терять чувство человеческого и гражданского достоинства.
Мы должны видеть и понимать ясно то что происходит у нас в культуре. Да, поднялось и росло масса грамотных людей, у нас же обязательное 10-ти классное обучение. Все эти люди пошли в жизни дорогами культуры А ведь культуру не так легко осваивать. Вот масса таких товарищей, когда встречается с каким то очень ходким боевиком, с припевом вроде "Ой, Толя эти буде" /То ли это будет/ или еще, не хочу дать из молдавской поэзии, тогда такие люди чувствуют себя очень культурными. Они убеждают себя, что идут дорогой культуры именно с этим припевами, а какой-то злодей им мешает. А мешает ему тот который написал или тот который поет "Широка моя страна родная". Вот такого явления надо остерегаться. Не надо подаваться такому духу популярности. Вас талантливого поэта, которого с гордостью признает народ, вас этот массовый вкус может заманить популярностью. Вас берет в объятиях делают кумиром, а по существу вы попали в плен очень дурному вкусу, который вас тянет в абис. Дай бог, чтобы потом вы смогли выйти из этого колодца. Потому, что они ошеломляют своей пошлостью, своим обывательским вкусом. Поет "Меланколие" так не иначе как в звон десяти электрогитар и барабанов и берет себя за штанами и прыгает до упаду - и это у него называется культурой. Отдай такому, чтобы он читал роман, который вышел вчера, дай чтобы он читал книгу стихов прекрасного поэта Рошки или Костенко, нет, не прочтет. У него культура такая и есть и больше он не хочет. А вы им творите заодно, создаете теорию, что это мол хорошо, это есть прогресс.
Кто этому помогает?
Я не согласен с тоном выступления Матковского, но сущность надо видеть, и признавать: этому, такой пошлости, сильно помогает Министерство культуры Молдавии. Помогает организованно, да и вы, другие товарищи помогаете, чтобы это пошло под маркой нашей культуры.
Прошу еще 5 минут, товарищи /аплаузе/.
Мы - после XXVII -го партийного съезда. Что мы взяли из документов и из опыта съезда. В неповторимой силы впечатления доклада, да и выступлений, что было для нас нового? О замечательных, важнейших делах говорилось и раньше, на других съездах. Но это было реальный, конкретный разговор человека с человеком. Это была основная ценность которую я беру для нас. Мы слушали целый доклад, говорил наш товарищ, он старался по человечески убеждать нас: это твои проблемы, это твоя боль мы вот так на все это смотрим. Это было, да, разговор партии с народом, с каждым из нас, как разговор от человека к человеку.
А вы в литературе, в погоне за экстравагантности, мы об этом давно забыли. Даже когда официально призываем людей, хотим их мобилизовать на трудовые дела, как мы к ним обращаемся? Напомню только, что тогда когда призвали крестьян в колхозе, когда создали устав колхоза, мы ходили и объяснили каждой старухе, каждому крестьяну все предельно ясно, чтобы это он мог понимать. Даже устав мы не называли колхозный, а называли "Примерный устав сельскохозяйственной артели". Добивались, чтобы все понимали нас. А вот, сегодня мы уже не те, мы вошли в НТР - Научно техническая революция. И, вот, пишем обращение с вышкой НТР-а.
"Adresarea mecanizatorilor detaşamentului complex de recoltare N3, al Asociaţiei agrocomplex a Consiliului raional al colhozurilor din Ciadâr-Lunga, către toţi membrii echipajelor detaşamentelor de recoltare a păpuşoiului." /аплаузе/
А в сущности просто - обращение к механизаторам, с призывом на соцсоревнование. А ну, выговаривайте вы это! Язык сломается.
Покажу и другие образцы, из наших писательских достижений. В них уже наша культура полетела туда куда ни какой Париж не доберется. Я говорю и эти товарищи если хотят пусть верят, что желаю помочь им, а не хотят так пусть не смотрят на меня. Надеюсь, что они поймут. Цитирую из статьи "Fâşâind şi scârţâind, din cauza remolismentului bătrânesc, se învârtea cerc dupa cerc, patefonul bunicii. Altfel n-are de unde se lua celebra teorie despre o viaţă în dungi şi n-are cum să se instaureze legea sandvişului în adevărurile asemănătoare... Ei au întocmit meniul de revelion la ospătăria asociaţiei de articole tehnice, cu sfeclă sub maioneză şi cu o sută de grame de carne de găină pentru om". А суть всего этого, то, что не так варят борщ.
Вот что делается с языком, с родным литературным языком. Это очень ответственно касается нас писателей. Мы призваны, в первую очередь, делать так, чтобы на родном языке дошло до каждого очага слово наше, значит партийное слово. А если в наших селах не знают и не умеют выговаривать советскую терминологию, на родном языке, если вместо Комитетул Чентрал ал Партидулуй, они говорят только Центральна Комитета тогда мы не выполнили то дело к которому нас призывает партия. Мы должны так работать, чтобы на родном языке люди освоили советскую лексику, чтобы об этом умели говорить, чтобы наша советская терминология стала их национальным достоянием. К этому призваны в первую очередь писатели, но не только писатели.
Далее - пример уже более интелектуальный. Probabil că tovarăşul ascultă. "Importantă este ideea de a înălţa un monument cuvântului. Dar şi mai important este omenirea prin cuvânt a tuturor, a vorbitorilor celor nu ştiu câte mii de limbi, dialecte, existente pe pământ, rostit cât mai des şi mai alcătuind ample propoziţii din cuvinte ca: armonie, comunism, pace, libertate, Lenin, Picaso, Homer, floare, dragoste, pace, Puşkin, eternitate, Petrarca, gândire, Einstein, lumină, Goethe, Eminescu, pace, nemurire, eternitate, stiinţă, Creangă, cultură, Lermontov, Pirosmani, Gagarin, Aristotel, Bach, neam, vorbim despre monumentul cuvântului".
Еще один образец:
"Acest verb, zic, îmbracă recent şi alte haine, în spectacolul "Pânze la orizont" al teatrului poetic. Apolon şi Dionisos, bufonul şi profetul, zâmbetul şi lacrima urmează traiectoria unui cortegiu eterogen, dar surprinzător de real şi firesc. Căci de la Shakespeare, prin să zicem Strindberg încoace, ca să nu apelăm decât la două nume ce-şi merită cu brio Majuscula, scena este locul în care sentimentele şi realităţile populare se întâlnesc la cote de intensă ardere emoţională şi de necruţătoare clarificare a ideilor".
Şi mai departe:
"Era e arhaică a naiului, un Pan şiret din suita lui Dionisos, se întâlneşte cu cea a viorii, /lăutarii fraţi cu frunza codrului/, eleganţa clasică a violoncelului cu erupţii emoţionale în cheie Brahmsiană, convieţuieşte şi conlucrează cu revolta optimistă a trompetei: suntem deja în vâltoarea vulcanică a lui Wagner, toate suprapuse pe tensiunea constantă şi obsesivă emanată de sintezator. Acest al 20-lea secol!"
Feriţi-vă, tovarăşi. Берегите себя от этой культуры. Это даже трудно сказать, не то что перегибы... Разве вы не знаете, не освоили культуру? Разве не разбирайтесь, что такое говорить с человеком, чтобы убеждать его в чем-то?
Я упомянул о докладе на съезде партии. Ну, в самом деле, если хочешь сказать что слушал стихи которые звучали как хорошую музыку, так говори об этом вразумительно. Зачем пройти через Шекспир, Брамса, Стриндберга., да причем еще люди которые "с брио заслуживают мажускулу"? Это не грамотность, это есть инфантильность. Подобная культура идет часто от тех импульсов которые проходят через Дворец "Октомбрие". Но это не тянет вперед ни нас слушателей ни вас авторов. Поэтому наш читатель в котором мы хотим и должны возбудить жажду книги, не читает и не может понимать нас потому что часто нечего понимать.
В конце хочу сказать следующее. Мне кажется, что главнейший урок и главнейший результат работы нашего съезда, должно быть убеждение и понимание что Партийный съезд расковывал талант, расковывал наш дух созидания. Кто хочет утверждать себя, кто чувствует силы и способности, давайте отвечать делом на призыв партии. Все таланты призваны к этим, со всем грузом проблем и переживаний с нашей верой и убеждением в нашу советскую правоту. Самое святое чувство, самая интимная песня связывается в нашем понимании о гражданственности. Сделаем так, дадим творческую ценну всему этому, чтобы все стало плодотворно на службе человека и общества. Это и есть утверждение вашего таланта, настоящего таланта. Уходя от нашего съезда, не только сегодня но и на все годы вперед мы будем думать об этом, и с этим уроком мы должны и будем работать.
/аплаузе/.